Исход - Страница 15

…- Ну что, Миша, как тебе?

— Нормально. Отдыхать — не работать.

— Понятное дело. Я тут справлялся — врачи говорят, что ещё минимум неделю тебе ничего делать нельзя. А у нас людей не хватает…

— Да я с радостью!

— Нет. Нельзя. Это дело такое — сейчас выскочишь, потом скажется. По себе знаю. Но могу другое дело дать, чтобы скучно не было.

— Конечно, товарищ капитан!

— Словом, наши учёные опять что-то задумали. И им консультация специалиста требуется. Военного. Пойдёшь?

— Спрашиваете!

— Ну и чудненько! Да, совсем забыл, тут о тебе справлялись. Девушка одна. По виду — из этих…

— Горянка, что ли?

— Нет. Наша.

— Даже не знаю…

— Сказала, что вы старые знакомые, вместе бежали.

— Понял. Адреса не оставила?

— Нет, сказала, что позже наведается…

— Ну и ладно…

…Похоже, что это та молодка из семьи инженера, которая беременная с ним выходила… Михаил пожал плечами и зашагал по длинному коридору, сверяясь с полученной картой уровня. Ну, вот вроде бы и оно. Вложил в приёмник свою идентификационную карту. Аппарат сухо пискнул, створки разошлись в разные стороны, пропуская солдата… Он впервые оказался в таком месте: десятки столов с приборами и неизвестными ему аппаратами, чуть подальше, в глубине зала — вспышки плазменника, сваривающего что-то из массивных плит. Новенькие, абсолютно законченные, и ещё полусобранные агрегаты, с торчащими проводами и механизмами. Королёв подошёл к ближайшему столу:

— Простите, где мне найти профессора Уильямсона?

— Третий ряд, стол два четыре.

— Спасибо…

Искомый ряд оказался следующим, а профессорское место не вторым, а двадцать четвёртым. Учёный оказался могучим седовласым стариком, почти на голову выше парня, по русски он говорил не хуже природного русака.

— Ну?

— Сержант Королёв. Прибыл в ваше распоряжение по приказу капитана Верховцева.

— Понятно. Смотри сюда…

На экране монитора вращалось нечто. Тоже сваренное из массивных броневых плит, с внутренней системой жизнеобеспечения, чем то напоминающее десантный модуль, который сейчас использовали военные. Но и отличия тоже имелись, и значительные. Во-первых, эта машина была больше. Раза в два. Во — вторых, несла вооружение. На десантниках его не было. Уильямсон гордо продемонстрировал своё создание, затем спросил:

— Ну как?

— Что — как?

— Как тебе новая игрушка?

Михаил поёжился:

— Честно?

— Честно.

— Хреново.

— Что?!

— Смотрите сами: эти две автоматические пушки здесь совсем не по делу. Они имеют очень маленький сектор обстрела. Мешает нос. Далее — пулемёт. Агрегат выбрали хороший. Ничего не скажу. Но, опять же — та же беда — мал сектор обстрела. Если же вы увеличите ширину люка — то стрелок будет на виду. Готовая мишень. Здесь, как я вижу — автоматический гранатомёт. Для чего? Лучше поставить миномёт. Больше толка. И спектр применения у него больше. Пока могу только это сказать…

— Да ты знаешь что?!

— Что, профессор?

— Давно воюешь?

— Семь лет почти. Восьмой пошёл.

Англичанин осёкся. Потом вновь крутанул модель на экране.

— Давай-ка, раскидаем всё, как ты говоришь…

Глава 9

— Быстрей! Быстрей!

Грохотали сапоги по аппарели. Михаил мчался изо всех сил. Ночью взревела тревога, и он, не раздумывая ни секунды, облачился в полную защиту. Правда, пришлось поморщиться от боли, поскольку плечо ещё до конца не зажило, но раз такое дело — на всё махнём рукой… Он ввалился в молельню, уже забитую солдатами. Надо сказать, что армия Марса значительно выросла, в ней уже насчитывалось свыше сотни опытных солдат. С «амвона» вещал уже майор Верховцев:

— Мы получили сигнал с Земли. В районе бывшего Новосибирска находится около трёх миллионов человек. Учёные Академгородка, инженеры, механики, просто жители города и окрестностей, воинские части! До недавнего времени всё обходилось, они надеялись отсидеться, но два часа назад Лунная База перехватила сигнал «SOS» — китайские части, преодолев заминированные дороги, начали массированное наступление на город. Идут тяжёлые бои. Пока город держится, но это ненадолго. По имеющимся у нас данным спутниковой разведки жёлтые готовят массированный воздушный десант. А потом — сами знаете. Наш Совет связался с городскими властями, предложив эвакуацию. Там ответили согласием. Сейчас на Земле уже формируются первые эшелоны беженцев, в авральном порядке демонтируется всё, что можно. Наша задача — обеспечить порядок и охрану транспортных кораблей. Всем всё ясно?

Дружный рёв был ответом:

— Так точно!

— Все — на посадку!

Михаил бросился к выходу, но Верховцев успел вычленить его взглядом среди собравшихся и ухватил за рукав:

— Куда?!

— У вас каждый человек на счету, майор! А мне всего три дня осталось, в дороге заживёт!

Тот чуть помедлил, потом кивнул:

— Ладно. Ты это, там. Береги себя…

— Не волнуйтесь, товарищ майор. Мы, Королёвы, в огне не горим, в воде не тонем!..

…Корабли заходили сразу по пять штук. Кричали распорядители, рысцой спешили носильщики, таская тяжеленные ящики с имуществом и оборудованием. Погрузчиков не хватало из-за почти полного отсутствия топлива. Плакали дети и женщины. Кое-кто из мужчин, стоявших в длинных рядах очередников внезапно оставлял свои вещи, целовал детей и спутницу, а затем, молча уходил обратно, туда, где небо ежесекундно озарялось всполохами разрывов, очередями трассеров. Туда, где шёл жестокий бой не на жизнь, а на смерть… Михаил торопливо рассаживал людей по всем свободным местам, затем выбегал наружу и закрыв аппарель, командовал пилоту взлёт. Грибообразное судно взмывало в черноту ночи, а на его место, рассыпая зелёные искры из дюз, уже заходил следующий транспортник. И снова, пересчёт, посадка, закрытие — взлёт… К утру стало легче. Корабли пока выгружали людей на Лунной Базе, спеша доставить в безопасное место как можно больше народа, и основное количество беженцев уже было там. Но теперь началось самое тяжёлое — китайцы подтянули дальнобойную артиллерию, и разрывы тяжёлых снарядов накрыли посадочную площадку. А ещё — подвезли раненых… Молодые, и не очень, мужчины. В окровавленных бинтах, с лубками на перебитых конечностях. Было несколько обожженных. С ног до головы закутанных в пропитанные мазью бинты. Были вообще без рук и без ног. В сознании, и беспамятные… Но всех роднило одно — боль…